Настоятель кивнул и замер, рассматривая Райхо.
— Раньше ты коротко стригся, и волосы были намного светлей. А вот солнце тебя всегда любило.
— Приходится постоянно есть плоды чернавки. Та еще гадость, к тому же ядовитая. Кожа от нее тоже становится смуглей. Зато я легко сошел за метиса. На границе таких полно, никто из вербовщиков не удивился, увидев меня среди новичков.
— Как-нибудь расскажешь мне эту историю, — прервал Махаррон. — Рад, что не ошибся в тебе, племянник. Надеюсь, — Махаррон замялся, — надеюсь, ты не сильно на меня обижен?
— За что же, дядя? — в голосе ассасина прозвучало искреннее удивление.
— Я лишил тебя мечты. Отправил на верную смерть. А ты едва успел получить ранг, еще и жизни-то не нюхал… Немало бессонных ночей я провел, размышляя о верности такого поступка… Но было поздно. Куда идти? Где искать? Сколько раз я представлял ужасные вещи, что могли с тобой сотворить эти звери… Успокаивал себя тем, что ты погиб в бою, как и подобает Защитнику…
Глаза Махаррона подозрительно блестели, а сам он, казалось, рассматривает лепнину на потолке.
— Не о чем переживать, дядя. В детстве все мальчишки хотят быть Защитниками. Но что бы я делал? Драл девок в какой-нибудь деревеньке, жирел и кис, изредка доставая меч, чтобы припугнуть расшалившихся в окрестном лесу бандитов? Или занимался бы все тем же при дворе? — Райхо снова озарил кабинет улыбкой. — Моя жизнь с тех пор приобрела новый смысл, стала интереснее. Я жаждал настоящих приключений и получил их сполна. Опять же, не счесть сколько раз я предотвратил покушения на любимого дядюшку. Это ни с чем не сравнимый азарт, водить за нос осиное гнездо. Нет! С уверенностью скажу, быть простым Защитником — не для меня. Я неисправимый авантюрист, ты же знаешь? — Райхо встал и прошел к камину, на котором стояла оплетенная бутыль темного стекла. — Не возражаешь? — Хепт-тан плеснул себе в кубок.
Маххарон насторожился:
— Только не говори, что вино откровения на тебя не действует?
— Действует, дядя. Еще как действует! Прямо так и распирает выложить свои похождения в гареме одного сагалийского султана с подробностями. Я как-то скрывался там седмицу, подкарауливая… Кхм! О чем это я? О! Обожаю этот вкус и не хочу отказывать себе в удовольствии. — Ассасин опустился в кресло, с наслаждением отпив из кубка. — Надеюсь, я могу задержаться во дворце еще некоторое время, чтобы не пришлось применять противоядие?
Махаррон смотрел на него и качал головой:
— Ты неисправим! Твой покойный отец вздохнул свободнее, когда у тебя обнаружился дар, и с радостью сбагрил на мою седую голову.
— Господин тин Рейт был Хранителем, с головой увлеченным исследованиями. Я редко его видел, да и то, только когда он выходил к обеду или ужину из лаборатории. Завтракал же отец, когда я еще спал. Мальчишка-приемыш со временем становился для него все большей обузой. Я уже понимал, он подобрал меня, только чтобы порадовать жену. То ли дело матушка… — Райхо замолчал, вспомнив приемную мать.
Когда Райлег перешагнул порог дома четы тин Рейт, ему едва ли стукнуло три зимы. Ласковая и добрая женщина души в нем не чаяла с самого первого дня. Именно она сумела приручить забитого волчонка, который недоверчиво сверкал на всех огромными перепуганными глазами. Он рос сорванцом, но госпожа тин Рейт стойко терпела все его странности, отдавая нерастраченную теплоту и любовь. Собственных детей у приемных родителей не было.
Когда Райлегу тин Рейту исполнилось десять, после очередной выходки, отец настоял, чтобы мальчишка воспитывался в Ордене, как и полагается родному сыну Хранителя. Решил, исходя из таких соображений: пусть лучше до пятнадцати зим сын будет под присмотром строгих наставников и научится уму-разуму, чем вырастет шалопаем, который чуть что прячется за материнской юбкой. Как показала жизнь, правильно сделал. Неизвестно, куда бы завел непоседливого парнишку врожденный авантюризм. А с матушкой он исправно виделся, наезжая по выходным в столицу, и та каждый раз плакала, провожая его обратно.
Наставник Маррак первым напророчил, что Райлег, и правда, станет Защитником. Церемония Определения действительно показала приличный уровень дара, и уже на втором кругу обучения дядя Махаррон взял его под свое крыло. Для курсанта Райлега он стал не только наставником, но и заменил отца, которого тому все время не хватало. Чета тин Рейт гордилась сыном, но, к сожалению, они не дожили до момента, когда он получил ранг. Случилась трагедия. Взрыв в домашней лаборатории унес жизни обоих.
Райхо отогнал печальные воспоминания.
— А и ты, дядя, хорош! Видимо, так осерчал за мои проделки, что отправил пакостить сагалийским ассасинам.
— Вижу, у тебя это отлично получается.
Мужчины рассмеялись.
— Надо же! — Настоятель снова посерьезнел и, морщась, потер виски. — Такое творится под носом, а я ни сном, ни духом! Старею…
Он немного помолчал, глядя куда-то сквозь стену, а затем задал вопрос:
— Кто ты сейчас, Райлег? Защитник или ассасин?
Райхо помедлил с ответом, вспомнив всех, у кого отнял жизни. Сине-зеленые глаза, похолодели, словно воды северного моря, но он открыто встретил взгляд Настоятеля.
— Теперь я ассасин, дядя. Назад дороги нет.
Махаррон пристально смотрел еще некоторое время, затем кивнул.
— Верный княжеству и Ордену Хэпт-тан нам точно не помешает.
Глава 10
С покушения на Князя Богомила прошло три дня. Все это время Кира не отходила от тин Хорвейга. Посторонних к ним в покои не пускали, и даже еду приносил один из стражников. Раз в день заглядывали Князь и советник. Обычно вместе и неизменно в сопровождении двух Защитников, которые с каменными лицами замирали у входа. Охотнице иногда мнилось, что старший тин Хорвейг посматривает на них недовольно. Кира решила, что ей просто почудилось: «У него, вообще, лицо такое… С другой стороны, Затолан кажется искренним, когда справляется о здоровье племянника…»
— Кира, как ты? — привлек ее внимание Нааррон, который неотлучно находился рядом.
— Отлично! — отмахнулась она и, наверное, в сотый раз поблагодарила Киалану за то, что брат приехал.
Присутствию молодого Хранителя не меньше ее самой радовался и господин тин Сайтер. Старик дивился неисчерпаемой жизненной силе тин Даррена, когда тот преспокойно заряжал восстанавливающие отвары один за другим и чувствовал себя неплохо.
— Не думали заняться врачеванием всерьез, тин Даррен? Вы просто созданы для этого дела.
— Поздно. Я специализируюсь на языках. Перевожу манускрипты, помогаю изучать древние труды. Верите ли, там столько загадок! К тому же должность помощника Настоятеля требует много времени, а прочим наукам, в том числе и первой помощи Защитникам, обучен, как и все наши.
— М-да, вижу вас не переубедить. — будто даже расстроился лекарь. — Похоже, Агилон готовит себе замену. Жаль. У вас ведь отлично получается. Да и, насколько я помню, наука о снадобьях не входит в общий курс алхимии? — хитро прищурился он.
— О! Это, как и травничество, для меня, скорее, развлечение. Я собираю старинные рецепты. Изучаю на досуге. Иногда на их основе удается получить что-то совершенно новое. Даже сделал несколько полезных открытий, казалось, бы там, где уже исследовано все вдоль и поперек.
— Интересно-интересно… Поведаете, или это тайна?
— Что вы! Какая же тайна? Вот, к примеру, красавка обыкновенная…
Голос брата убаюкивал, и Кира моргала все реже и реже, постепенно теряя нить беседы. Плавно проваливаясь в дремоту. Нааррон добавлял в вечернюю порцию отвара что-то такое, чтобы она тратила меньше энергии и спала подольше. Во сне сила восстанавливалась быстрей, а, значит, быстрей поправлялся Пасита.
«Скорей бы…» — вяло подумала Кира, страстно желая выйти на свежий воздух и размяться, вместо того чтобы еще день провести взаперти, пребывая в опостылевшей полудреме. Шансы осуществить эту мечту уже в ближайшее время были. Очнулся тин Хорвейг впервые как раз после ужина. Смог выпить предложенный куриный бульон и восстанавливающий отвар, и снова уснул. Нааррон и тин Сайтер даже решились на эксперимент и попросили охотницу ненадолго выйти. Выяснилось, Пасита вполне справляется, но на всякий случай Кира должна провести рядом еще одну ночь. Скорее всего, последнюю. Потом достаточно будет регулярной подпитки днем, пока Защитник не окрепнет.