— Шир, — повернув к нему голову, обратился я, — а у тебя случайно нет изученных технических баз? Нам бы они пригодились.

— Может, и есть, только вот у меня блокиратор, — постучал он по своему обручу толстым ногтем.

— Почему ты не попросил его снять?

— Потому что следую одному древнему принципу, ему научил меня один из моих первых наставников по ремеслу.

— Что за принцип?

— Не верь, не бойся, не проси.

Я чуть не поперхнулся, когда услышал эти слова.

— Охренеть, а как его звали?

— Ос Тап, — меланхолично ответил ксенос. — Он погиб на контракте. Прекрасный был хомо.

И почему я не удивлен? Похоже, моих соотечественников на самом деле не так уж и мало в космосе. Ганс Штаер, этот Ос Тап, или Остап. К гадалке не ходи, он был с Земли.

— И чему он тебя учил?

— А ты с какой целью интересуешься, хомо?

— Чувствую, что эта фразочка тоже от него.

— Да, — немного опешил Шир, — а как ты догадался?

— Предчувствие.

— Значит, ты всё-таки Слышащий, — поднял вверх указательный палец Стакс и сделал им какой-то непонятный жест.

— Ладно, оставим эту тему. Так почему ты не попросил его снять?

— Ждал.

— Чего?

— Когда сами предложат. Рано или поздно понадобятся разумные, у которых есть нейросеть, и мне не придется никого просить.

— Резонно, так какие у тебя есть базы знаний, ты можешь помочь с ремонтом гипердвигателя?

— Чего? Ты спятил? Думаешь, кто попало сможет отремонтировать аграфский движок? Да таких специалистов еще поискать надо. Ты откуда вообще взялся, такие наивные вопросы задаешь?

— Издалека, Шир, издалека, — не стал я вдаваться в подробности. — Ладно, посмотри за обстановкой, а я поспрашиваю у наших товарищей, может, кто из них с подобной техникой знаком, — встав с ложемента, я направился во внутренние помещения, где разместились все выжившие беглецы.

Обойдя весь корабль, я, к сожалению, не смог найти никого, кто мог бы попытаться разобраться с нашей проблемой. Было два человека, которые в свое время имели с ними дело, но у них была удалена нейросеть, и они не могли в полном объеме пользоваться своими знаниями, к тому же много лет провели за тяжелой и однообразной работой и попросту растеряли все навыки работы с техникой. Немного расстроенный, я вернулся в рубку и плюхнулся в кресло пилота. Шир безучастно смотрел на экраны и не спешил начинать разговор, я тоже молчал, наблюдая на экране за тем, как две планеты, выбранные мною для разведки, неспешно приближаются к нам.

Через четыре часа мы смогли приблизиться ко второй от звезды планете. Тут уже свет голубого карлика доставал, и мы смогли осмотреть каменную планету без какого-либо следа наличия кислородной атмосферы. Если и была она когда-нибудь, то это время давно прошло. Сама по себе атмосфера была, но состояла она из метана и углекислого газа и была настолько мизерной, что брать ее в расчет не стоило. Хаотичные нагромождения горных хребтов и пустошей в мертвенном голубом свете не оставляли нам никакого шанса. Облетев планету несколько раз и облучив ее поверхность многополостным сканером, мы не смогли найти никаких техногенных следов. Не теряя зря времени, я взял новый курс, и мы полетели к первому от звезды небесному телу.

Тепла от угасающего светила должно было доставаться этой небольшой планете в достаточном количестве. Еще полтора часа полета, и мы наконец-то добрались. С первого взгляда на этот голубой шарик было понятно, что атмосфера тут точно есть. Подтверждение этого практически сразу было получено от сканеров корабля. К сожалению, большая часть планеты была скрыта за густой грозовой облачностью, и детально рассмотреть ее поверхность было очень тяжело. Кое-где просветы присутствовали, и через них мы увидели поверхность моря или океана, значит, вода на этой планете есть. Это уже обнадеживает. К нам с Широм присоединился Румб и Серега, они с интересом и надеждой рассматривали голубую планету.

— Ну, что там? — поинтересовался Пластун. — Есть кто живой?

— Не знаю, Серега, видишь, облака, там гроза или еще что, причем почти по всей планете, датчики ничего сейчас не фиксируют. Кислород там точно есть, его, конечно, меньше, чем мы привыкли, но думаю, дышать там будет возможно. Да и гравитация поменьше стандартной, процентов на двадцать.

— Тогда чего мы ждем? — поинтересовался мой бывший сокамерник

— Думаешь, безопасно садиться на незнакомую планету в такую погоду?

— Джон, во-первых, это точно нам не повредит, корабль стопроцентно защищен от подобных воздействий, а во-вторых, есть же лакуны без облаков, вот через них и можно снизиться, а потом уже смотреть по обстановке, — объяснил Румб.

— Все равно, я считаю, что это опасно.

— А что нам остается? Очень скоро регенераторы воздушной смеси выйдут из строя и тогда нам все равно придется рисковать, а так хоть будет ресурс.

— Он прав, Сол, — очнулся от своего медитативного состояния сибурианец, — надо садиться на планету. У меня хорошие предчувствия.

— Ну, ладно, раз вы так считаете. Тогда все по нормам, занимайте места согласно купленным билетам и пристегнитесь, — многозначительно изрек я и отдал команду искину пристегнуть меня к ложементу, тут же появились ремни и надежно закрепили меня в нем.

Парни направились вглубь корабля, предупреждать остальных о начале посадки на планету, а я отдал искину все необходимые распоряжения, и он уже начал сложный маневр входа в атмосферу. Лакуна, через которую мы должны были снижаться, была достаточно больших размеров, и ничто не предвещало особых проблем. Теоретически, любой корабль, который передвигается в космосе, может садиться на воду, он полностью герметичен, да и большинство двигателей создано таким образом, что вода, попавшая внутрь, повредить им не может. Дуга, по которой мы заходили на посадку, была довольно плавной, однако нас все равно немного потряхивало в верхних слоях атмосферы.

— Шир, а что ты имел ввиду, когда сказал, что у тебя хорошие предчувствия? — поинтересовался я у сибурианца, который тоже был пристегнут в соседнем кресле.

— Там есть кого убивать, — со странной ухмылкой ответил ксенос и мечтательно прикрыл свои странные веки, на короткий момент они прекратили свое бесконечное движение и на лице Стакса отобразилась безмятежность.

Глава 9

Край вечного шторма

Наш шустрый кораблик стремительно погружался в атмосферу первой от светила планеты, постепенно обзорный экран окрасился небесно-голубым светом, и появилась возможность своими глазами рассмотреть поверхность. Под нами простиралась водная гладь стального цвета, причем, если с высоты она казалась безмятежной, то чем ниже мы спускались, тем становилось очевиднее, что это море или океан далеко не спокойно. По поверхности катили огромные волны, мы спустились на высоту метров в сто и восторженно наблюдали за буйством инопланетной стихии. Как давно я, оказывается, не видел моря, почти два года прошло с тех самых пор, как меня украли с Земли. Раньше я любил смотреть именно на шторм, специально приезжал из родного Калининграда в Зеленоградск, там устроен замечательный променад, где я и любовался им. Особенно после того, как вернулся домой после ранения. Смотрел и смотрел на перекатывающиеся тяжелые темные волны, на пену, образующуюся на берегу, за бесконечным движением гальки, перетираемой необузданной силой в мелкий песок. Смотрел и размышлял о том, как и меня перетерла, подобно этой гальке, моя судьба.

Долго наслаждаться этим величественным зрелищем мне не дали, и за моей спиной появилось грубоватое лицо Румба:

— Ну что, спуск прошел нормально, теперь надо её обследовать.

— Ты прав, дружище, — оторвался я от созерцания и, выбрав наугад направление, начал движение.

Около получаса мы пересекали эти водные пространства, лакуна чистого неба над нами давно осталась позади, и вокруг нас сейчас бушевал ураган, пришлось даже немного снизиться, чтобы хоть немного улучшить видимость, верить приборам в таком месте я не решился. Скорость космического корабля, даже такого быстроходного, как наш, в атмосфере была гораздо ниже, сказывалось наличие аэродинамики. Время от времени в корпус «Лимара» попадали ветвистые молнии, но, как и сказал Румб, никакого вреда они нам причинить не могли, аграфская техника оказалась надежна как швейцарские часы. Через полчаса мы оказались над каменистой сушей с какими-то подобиями чахлых деревьев, я даже спустился пониже, чтобы рассмотреть их получше. Низкие, корявые, очень похожие на растущие на горных вершинах сосны, только вместо листвы и иголок на них были достаточно длинные, не меньше пятидесяти-семидесяти сантиметров не то иглы, не то стручки. Оно и немудрено, скорость ветра за бортом достигала в порывах пятидесяти метров в секунду, никакая листва не выдержит такого. Удивительно, что это растение вообще смогло приспособиться к местной погоде. Сдается мне, что такая вакханалия творится тут постоянно.