Асс-хэпт Сафуил, единственный ученик Райхо Справедливого, не мог на это спокойно смотреть и однажды даже спросил, зачем им лишний рот? Хэпт-тан ему не ответил. Он попросту подошёл к ней и задал лишь один вопрос: «Ты хочешь отомстить?» И Пайшан неожиданно для себя кивнула, удивлённая до глубины души подобным поступком.

Открытая вражда и междоусобицы в кланах карались смертью, но тайная борьба поощрялась, главное, не попадаться. Она отомстила каждому. Память сохранила имена и лица. Её мастерство, благодаря Райхо, дало превосходство над всеми в честной схватке лицом к лицу. После этого Хэпт-тан стал единственным человеком, кому она доверяла и была готова умереть по приказу.

Девчонка ещё некоторое время после ухода Защитника сидела и тихо плакала. Пайшан едва подавила желание подойти и успокоить. Нельзя. Она должна выполнить задание. Вдобавок у асс-хэпт закрадывались подозрения: не водит ли её за нос Харила, тупоголовый сын верблюда и ослицы. Уж очень долго не может раздобыть Книгу Излома.

8.

Кира встала, обхватив себя руками. Медленно на подгибающихся ногах побрела в сторону деревни, стараясь унять бившую крупную дрожь.

«Боги!»

Вспомнился первый визит к Защитнику: «Какая же я дура! Думала, что тогда было страшно… – Она не представляла толком, на что соглашалась, заключая договор с Защитником. Надеялась, как-нибудь справиться. – Теперь знаю… – Подкосили охотницу сны. – Будто все наяву происходит…»

Каждую ночь она оказывалась во власти Паситы тин Хорвейга. Её сознание будто раздваивалось, делая её одновременно и участником, и наблюдателем. Не было ни сил, не возможности убежать. Она не могла сопротивляться, покорно выполняя его желания. И даже проснуться едва получалось. А потом она чувствовала себя так, будто и не спала всю ночь.

Кира вдруг заметила, что невольно потирает саднящее бедро, на котором во сне Защитник, натешившись, каждый раз вырезал кончиком ножа своё имя: «Тин Хорвейг».

«Что же делать? Так больше не может продолжаться. Это следует прекратить! Да и Пасита ведёт себя странно… Стал нервным и вспыльчивым. И этот блеск в глазах… Так выглядят люди, пристрастившиеся к траве-лихоманке», – такая росла на подступах к Излому, и однажды Кире довелось увидеть выкурившего ее воина. Эта мысль подтвердила ужасную догадку: – Пасита не просто знает, мы видим эти сны вместе!»

9.

«Горящие занавески – тревожный знак. Стоить побольше медитировать», – хмурился тин Хорвейг, глядя в окно.

Сила больше не росла, но чувствовал он себя не так, как обычно. Настроение то и дело менялось. Ему хотелось то выдрать девчонку по заднице, то обладать ею, то попросту прибить. Это мешало, когда Кира находилась рядом.

С тех пор как появились эти сны, Киррана просто сводила его с ума во сне и наяву. Постоянно донимало желание взглянуть на её бедро. Проверить, есть ли надпись? Претворить в жизнь все, что видится ночами… Сегодня он едва не сорвался. Позволил себе чуть больше, в надежде спровоцировать выплеск. Бил сильней, чем обычно. Памятуя, как девчонка испугалась его ласк, решил припугнуть снова и едва смог остановиться.

«Продолжать в том же духе нельзя. Нужно взять себя в руки, иначе легко податься прихоти и всё испортить!»

– Почему? Боги, ну почему она не может призвать силу, когда я рядом?

Пришла мысль, не кроется ли причина странного состояния в воздержании? Пасита вдруг осознал, что Леди Аннара последняя, с кем он удовлетворял похоть, а с тех пор прошло несколько месяцев: «Небывалое дело! Решено. После вечерних уроков не стоит прогонять Глафиру, когда та придёт помочь Кире с платьем. С ней можно хотя бы часть видений превратить в явь…»

Пасита покосился на висящий на стене ошейник с длинной цепью. Подошёл и взял конец в руки. Сжал звенья. Те – не поддавались…

10.

Вечером Кира вернулась с чувством облегчения и надежды. Когда шла к ужину дрожала, но Пасита вёл себя предельно вежливо. Она же, несмотря на расшатанные нервы, почти не делала ошибок. Лишь однажды перепутала приборы, но тут же исправилась, вежливо извинившись. Кажется, Защитник остался доволен…

Церемониальные поклоны, чопорные жесты… Как же это все раздражало!

Раздражала Глафира.

Она пришла и, молча опалив ненавидящим взглядом, помогла надеть платье, а затем и снять в конце урока. Все остальное время девушка просидела в уголке тихо, как мышка. Лишь чёрные глаза блестели, пожирая тин Хорвейга.

Дома Кира, устало опустилась на лавку, застеленную свежими простынями, от которых успокаивающе пахло лавандой. Выудила из внутреннего кармана куртки маленький пузырёк. Налила из кувшина воды в кружку и отмерила из флакона три капли – ни больше ни меньше как наказала Матрёна. Знахарка не обещала, что сны исчезнут, но гарантировала – больше Кира их не будет помнить.

Глава 25

1.

Пасита, хмурясь, посмотрел на низкое серое небо. Уж больно не любил вот такое вот преддверие зимы.

Порыв северного ветра взметнул листву и бросил в лицо водяную взвесь, через пару вдохов, превратившуюся в колючие снежинки. Защитник невольно поёжился, хотя и не чувствовал холода так, как его чувствуют обычные люди.

Погода нагоняла тоску. Вдобавок те особенные сны ему больше не снились, и это злило, словно у него украли сокровенное. Что-то, что принадлежало только ему одному.

«Не только», – он опроверг сам себя, покосившись на Киру.

Теперь ничто больше не отвлекало от мыслей о возвращении в столицу, а Затолан не спешил его возвращать: «Чего же старый змей тянет время?»

Тин Хорвейг надеялся добиться от девчонки выплеска и с чистой совестью отправится обратно в Орден самостоятельно: «Махаррон, ты, без сомнения, все знаешь, старая сартогская собака. Недаром же твой выродок Каррон провёл столько лет здесь, в глуши. Но я привезу девчонку, и тогда-то ты не сможешь выставить меня идиотом. Любой наставник, обладающий нужным умением, сможет увидеть её потоки. – Тин Хорвейг усмехнулся. – Прямо как в старые добрые времена».

Когда-то все наставники умели отличать одарённых. Они рыскали по всему Ярросу в поисках таких детей. Жили рядом, в ожидании первого выплеска, а уж только потом тащили на обучение в Орден.

«Не то что сейчас. Мы даём приют, кормим и поим каждого ублюдка, рождённого от семени Защитника, пока тому не исполнится пятнадцать, в надежде, что драгоценный отпрыск не подохнет раньше времени».

Лишь после Церемонии Определения становилось окончательно понятно, выйдет ли из такого ученика толк. Сможет ли он видеть потоки, разбудить и подчинить дремлющую до поры силу. Раньше артефакт попросту не срабатывает.

«После сего знаменательного события половина никчёмностей получит пинок под зад, потому как уровень их силы настолько ничтожен, что нет никаких шансов к ней воззвать. Ещё треть слабаков станет носить гордое имя Хранителей Знаний. И лишь жалкая кучка сможет зваться Защитниками…»

Пасита сплюнул раздражаясь. Запасной план оказался на грани провала. Он чувствовал, что уже поздно отправляться в дорогу. Должно пройти не меньше месяца, а то и двух, прежде чем расквашенные дождями топи не застынут. И за это время следует во что бы то ни стало добиться результата.

«Чего бы это ни стоило! Я не могу ждать вечно, пока дядя ведёт собственную игру!» – в том, что Затолан именно этим и занят, Пасита не сомневался.

Он снова покосился на своевольную охотницу, и волна противоречивых чувств окатила с ног до головы. Девчонка сидела на земле в позе цветущего лотоса и, безмятежно улыбаясь, подставляла лицо ледяным порывам. Снежинки таяли на порозовевших щеках и чуть обветренных губах, превращаясь в маленькие капельки. Розовый язычок, мелькнув, слизнул одну. Кира прикрыла глаза, втянув носом воздух, будто принюхиваясь к чему-то.

Острое желание обладать ею сейчас же поспорило по силе с раздражением: «Пока я как баба ломаю руки в поисках выхода, она вздумала наслаждаться погодой!»