– Насекомых?!.. – изумленно вытаращил глаза Иван, позабыв на мгновение про все другие чувства.

– Д-да…- кивнул Бунчук-ага.

– Из-за блох, что ли? – неуверенно подсказал дед Зимарь.

– Не-а, – замотал головой кочевник.

– Тараканы? – предположил заинтригованный Агафон.

– Не…Это эти… э-э-э…

– Жуки? – осенило Ивана.

– Нет, эти, летающие…

– Бабочки?

– Пчелы?

– Мухи?

– Точно!!! – обрадовался и закивал мурза, – Мухи, мухи!

– ???!!!

– Мухи совести!..

– Ну, мы так сразу и подумали, – только и смог заявить дед Зимарь.

Остальные, включая умрунов, молча развели руками.

Проводив задумчивым взглядом быстро удаляющееся на север облако пыли, Бунчук-ага повернулся к своим подданным и понял руку, давая знак, что будет говорить.

Все мгновенно замолкли.

– Моя подумать и решить, – мерным, скрипучим голосом начал он свою программную речь. – Конь мало, человек мало, кочевать далеко, опасно, однако. Поэтому с сегодня день наша наций начать новый жизнь. Чужак сама будет приходить к кочевник и приносить свой таньга. Смотреть сюда, однако.

И он поднял и растянул в руках шкуру белой лошади, на которой огромными красными буквами было написано, и зачитал вслух с выражением:

ВОЛШЕБНЫЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ ДОЛИНЫ ГЕЙЗЕРОВ ПОДАРЯТ ВАМ ЗДОРОВЬЕ, МОЛОДОСТЬ, КРАСОТУ И ДОЛГОЛЕТИЕ ЗА РАЗУМНУЮ ПЛАТУ. ВАМ НЕ НАДО ЕХАТЬ НА КРАЙ СВЕТА, ПОДВЕРГАТЬСЯ НЕИЗВЕДАННЫМ ОПАСНОСТЯМ ДАЛЬНЕЙ ДОРОГИ И ОТСУТСТВИЯ ЦИВИЛИЗОВАННОГО СЕРВИСА. ВСЕМ, ЧЕМ ОДАРИЛИ НАС ДОБРЫЕ ДУХИ СТЕПЕЙ,

МЫ ГОТОВЫ ЩЕДРО ПОДЕЛИТЬСЯ С ВАМИ.

ЖДЕМ ВАС НА НАШИХ ВОДАХ КАЖДЫЙ ДЕНЬ, БЕЗ ВЫХОДНЫХ И ПЕРЕРЫВОВ НА ОБЕД.

ПРЕЙСКУРАНТ, МЕНЮ, ПРОГРАММУ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ЭТНО И ЭКО ЭКСКУРСИЙ ВЫ СМОЖЕТЕ ПОЛУЧИТЬ У ДИРЕКТОРА ГОСТИНОГО ДВОРА БОЯРИНА БУНЧУКА.

Пораженные в очередной раз гениальностью своего вождя, кочевники молча внимали непонятным словам, которые, как сказал великий мурза, должны заставить чужаков добровольно принести им свои таньга.

А боярин Бунчук с каждым прочитанным словом всё больше проникался благодарностью к изобретательному чуж… нет, теперь уже другу степей Ивану из далекого Лукоморья, чьей уверенной рукой и было написано это объявление.

На горизонте, там, откуда только что выкатилось солнце, показалось другое пылевое облако, неспешно двигающееся в их направлении.

Купеческий обоз.

Или путешествующий со свитой вельможа.

Надо готовиться к приему первых гостей, однако.

Впрочем, ночь была промозглой и холодной, и лошадь особенно не возражала.

Часть пятая

– …Нас не догонят!.. – Саёк восторженно подпрыгнул и ткнул кулаком в подбрюшье светлеющему небу.

– Если успеем перейти на ту сторону, им до нас не добраться, – подтвердила Находка.

– Тогда – вперед, – мужественно выпятив нижнюю губу, скомандовала Серафима. И, подавая личный пример и стараясь не думать, о том, что всю ночь она провела именно таким образом – на бегу, продираясь сквозь прибрежные кусты, проваливаясь в непредвиденные ямы – сухие и наполненные до краев водой, спотыкаясь о притаившиеся под безобидной травой камни и коряги, решительно возглавила их маленький отряд.

Кто сказал, что парчовое платье до пола не предназначено для кросса по лесу?

А спать вообще вредно.

– А там у вас что, мост, лодочник или паром? – поинтересовалась царевна, оглядываясь на ходу на октябришну, и заодно желая удостовериться – поспевает ли за ней ее двор.

– Нет, ваше царское вели… Серафима… ничего нет, – замотала рыжей головой та.

– А как же тогда?..

– Мы должны попросить батюшку-Октября пропустить нас.

– Как?

– С уважением. А если понадобится – проведем обряд, принесем жертвы…

– Да нет, как он нас пропустит? В разные стороны потечет?

– Не знаю, ваш… Серафима. А только если захочет – пропустит.

– А если нет?

– Ну, значит, плохо попросили… Надо хорошо просить.

– М-да… Действительно… Чего уж понятнее… – хмыкнула Серафима и, ничуть не успокоенная, стиснула зубы, собрала всю волю в кулак, чтобы не свалиться и не заснуть на месте, и прибавила шагу.

Находка остановилась, отломила от своей скудной порции завтрака по кусочку хлеба и колбасы, с поклоном опустила их в воду ручья, и только после этого, жуя на бегу, пустилась догонять царевну.

Саёк, замыкающий процессию, с самым серьезным видом поспешил поделиться с ручьем своей порцией завтрака – от вчерашней насмешки не осталось и следа. Вечерний разговор Находки с хозяином ручья, похоже, серьезно вмешался в его представление о мироздании, демонологии и ориентировании на местности.

Кроме того, на него снисходило и с каждым шагом закреплялось в сознании ощущение, что теперь, сообразно обстоятельствам, вперед, оставив в далеком прошлом недочищенную картошку и котлы, должна выступить новая личность. Обязательно великанского роста, длинноволосая, небритая, с двумя двуручными мечами за спиной и с грозным именем, оканчивающимся на "Варвар", "Разрушитель" или, на худой конец, "Непобедимый". И говорить она должна, скупо и многозначительно цедя веские слова, мужественно нахмурившись и выпятив челюсть, чтобы всем сразу становилось ясно: перед ними – герой, отважный воин и надежный защитник ее величества Елены Прекрасной, с которым шутки плохи.

Но поскольку мечей у него пока не было, стать громадным и волосатым в одночасье не представлялось возможным, а что лучше – "Варвар", "Разрушитель" или "Непобедимый" так быстро было не решить, то Саёк для начала решил просто сделать героическое лицо. Но тут же споткнулся, прикусил язык и получил нависшей слишком низко предательской веткой по глазам.

– Ой-ёй… – вырвалось у него совсем не героическое восклицание. – Ай…

Находка встревожено оглянулась.

– Что с тобой?

– Ничего… – смутился он. – Это я… тебя окликнул… спросить… хотел…

– Про что?

– А… это… этот… хозяин ручья… вчера… Это был сам Октябрь? – ловко вывернулся из сомнительной даже для начинающего героя ситуации Саёк. Тем более, что это ему было действительно интересно.

Она отвернулась, задумалась на минуту, то ли дожевывая кусок, то ли размышляя, стоит ли рассказывать все человеку не из их народа, но все же повернулась снова, рискуя заработать острый приступ косоглазия – нужно было одновременно смотреть и на поваренка, и под ноги.

– Нет, это не он был. Это один из его сыновей. Все ручьи, малые речки, речушки, что в него впадают – его дети.

– Но ты же Октября просила помочь тебе, когда вызывала, а не какого-нибудь сына! И тогда, когда в первый раз мы с ним едой поделились, тоже говорила "Октябрь-батюшка"! Я же помню, не глухой!

– Когда с хозяином речки говоришь, надо всегда к Самому обращаться, – строго нахмурившись, пояснила Находка. – Тогда и местный хозяин – его сын – тебе ответит. За своего признает. А имен сыновей никому знать не дано. Не человеческого это ума дело. Только одному Октябрю-батюшке они ведомы.

– А почему? – не унимался юный следопыт и фольклорист, подвинувший на время скалоподобного героя.

– Потому что в имени, в настоящем имени – власть над тем, кто его носит.

– А Находка – твое настоящее имя? – заинтересовалась тут и Серафима.

– Нет, конечно! – воскликнула рыжеволосая девушка. – Какой же октябрич другому человеку, не из семьи, свое настоящее имя скажет! Извините, ваше цар… Серафима… величество…

– Просто Серафима, Находка. Я не ищу дешевой популярности.

– Серафима… Извините… Так вот, брата моего, например, зовут Подкидыш. Отца – Чужак. Мать – Брошенка.