Кире показалось, будто она во сне. Или же в юом самом трансе, о котором говорил Защитник, и вот-вот потеряет себя. Голоса будто отдалились, происходящее завораживало и немного пугало, до шума в ушах: «Может, это из-за мёда, что без счёта чарок поднесла мне Ламита, пытаясь прогнать тоску, развеселить? А, может, дело в том, что я сегодня так ничего не съела толком?»

Стоящие напротив парни были все как на подбор. Хотелось смотреть на них во все глаза. Подойти, обнять каждого, поцеловать… Кира уже почти забыла, как зло с ней говорил Федунька… Сердиться отчего-то расхотелось – в ночь Киаланы полагалось быть счастливой. На душе стало легко и немного тоскливо, и от этого мечтательная улыбка сама собой озарило лицо. Внезапно Кира столкнулась с одобрительным взглядом Паситы. Защитник стоял поодаль и смотрел, не отводя жадных глаз. Смотрел с предвкушением, как кот на сметану. Ощущение минутного счастья тут же пропало, на смену пришла тревога, и мир будто прояснился, скинув пелену странного очарования.

Пропели про ястреба и горлинку. Кира, погрузившись в свои мысли, все пропустила, и лишь по визгу, да прыснувшим в стороны девкам поняла: «Пора бежать!» – но ещё несколько мгновений не могла заставить себя двинуться с места, будто прикованная.

Вид несущихся навстречу парней, глаза которых сверкали азартом, привёл в чувство. Охотница легконогой косулей сорвалась с места, без труда настигнув самых медлительных. Она бежала, не оборачиваясь, обходя девчонок одну за другой. Летела так, будто за ней гонятся все твари Излома: «А раньше шла бы себе не спеша, поддразнивая Микора и наблюдая, как вокруг снуют другие парни, делающие вид, будто бы меня и нет вовсе».

К лесу Кира добралась первой, даром что подол сарафана путался в ногах, грозя повалить на землю: «Куда дальше? Или лучше спрятаться?»

За всеми переживаниями продумать этот момент она попросту забыла. А скорее, по привычке, не посчитала нужным.

«Может, измазать лицо грязью, да затаиться? Да только вот не потайной костюм на мне. Сарафан мама вышивала, пачкать жалко… Или, может, на берёзу влезть? – эту мысль прогнала сразу: – Ага, то-то будет потеха, если кто-нибудь увидит. Хотя, чего я так испугалась? Отчего колотится в груди сердце? Или все из-за слов Федула? Или же я боюсь столкнуться с тин Хорвейгом?»

Лес наполнился криками и смехом, но все звуки пока доносились от опушки. Похоже, парни уже рядом. Догнали. Ищут. Ловят. Для прочих начиналось самое интересное, и Кира направилась дальше, углубляясь в лес.

«К утру все девушки соберутся у купален. Можно засесть неподалёку и выждать, пока закончится праздник. Хорошо, если ещё и вздремнуть удастся».

Решив, что делать, Кира, теперь особо не спеша направилась по знакомой тропинке, обратив внимание, что шум и крики «загонщиков» сместились влево. Как раз в противоположную от купален сторону. Правильно. Девчонки тоже веселились, показываясь преследователям из-за деревьев, дразня, завлекая и совершенно не торопясь идти к месту сбора. Да и нечего там пока делать.

Близко хрустнула ветка. Охотница мгновенно юркнула за ствол ближайшего дерева. Это оказалась старая берёза, толстая, с могучими корнями, между которых образовалась приличная яма. В ней-то она и схоронилась, пригнувшись и затаив дыхание.

К счастью, беспокойство было напрасным. Из-за деревьев появилась Ламита. Она залилась звонким счастливым смехом и шутливо прянула в сторону убегая. Следом с кушаком наготове уверенно и неспешно шагал Лютобор. На лице жениха Ламиты даже в темноте отчетливо читалось предвкушение.

– Попалась!

Смех резко оборвался, когда парень, набросив пояс девушке на талию, притянул к себе. Ламита развернулась, шагнула навстречу, положив руки любимому на грудь. Откинула голову, глядя из-под опущенных ресниц. Кира не разобрала, что именно она шепнула, но видела блестящие зрачки Лютобора. Он почти зарычал, подхватывая невесту на руки. Та и не думала противиться. Напротив, плотнее прижалась. Парень отпустил её на землю как раз рядом с укрытием, где притаилась охотница. Кира успела увидеть, как он впился в пухлые, сладкие от выпитого мёда губы Ламиты жадным поцелуем собственника. Двинулся вперёд, вынуждая ту отступить. Прижал любимую спиной к дереву.

Теперь Кира чётко слышала не предназначенные для чужих ушей слова, произносимые приглушённым шёпотом, и горячее, будто после быстрого бега, дыхание. То и дело из-за ствола мелькали то край подола, под который рвались жадные руки, то обнажённая нога, бесстыдно обвивающая мужское тело.

Кира почувствовала себя жутко неловко, даже лицо загорелось: «Что же делать? Показаться? Да ни за что! Надо незаметно убираться отсюда».

Она осторожно отползла, ни одна веточка не хрустнула, выдав её присутствие. Подол сарафана, будто нарочно старался за что-нибудь зацепиться, и Кира попросту собрала его в кулак, чтобы не мешал. Зря охотница беспокоилась. Влюблённые, полностью увлечённые друг другом, не обратили на неё никакого внимания, вовсю оглашая окрестности страстными стонами.

Немного отдалившись, Кира остановилась и прислушалась. В лесу стало значительно тише. Видать, парочки уже нашли друг друга и разбрелись по потаённым местам. Теперь лишь изредка раздавался девичий визг или смех.

«Всё, как всегда», – Кира тяжко вздохнула, чувствуя, как странно щемит в груди тоска по непознанному женскому счастью.

Нет, она знала, что происходит между мужчиной и женщиной, но все образы ограничивались свадебным обрядом, после которого чета торжественно, под одобрительные выкрики гостей, уходит в опочивальню. Жених горд и весел. Невеста стыдливо краснеет, пряча взор. Но то что она увидела сейчас… Это было другое. Кира и не представляла, что любиться можно вот так яростно и жарко… Теперь вдвойне стало смешно вспоминать шутливые поцелуи с Микором, ещё немногим назад, мнившиеся верхом дозволенности.

«Микор. Хорошо бы он оказался здесь, и всё стало бы, как раньше… Побежали бы по лесу, дурачась и смеясь. И не стало бы в голове места грустным мыслям…»

Задумавшись, охотница на миг потеряла бдительность, а потому не заметила, как позади на тропинке бесшумно выросла коренастая фигура.

Глаза мягко закрыл чей-то кушак.

– Микор! – Почти поверив в чудо, радостно воскликнула Кира.

– Не-ет, – вкрадчиво произнёс голос Мордана, а кушак переместился на горло и затянулся так, что она едва могла дышать. – Попалась! – Зло прошипел он в самое ухо, обдав тяжёлым запахом перегара. – И кто из нас теперь охотник? – Он дёрнул пояс вверх, вынуждая подняться на цыпочки и крепко вцепиться руками в бордовую тряпку.

– П-Пасита… – Едва смогла прохрипеть охотница, пытаясь бороться.

– Ты же только что звала другого? – Деланно удивился бугай. – Ветреная девка!

Кира не ответила, панически пытаясь освободиться от удавки, перед глазами поплыли цветные круги.

«Похоже, сомлела. А, может, головой ударилась?» – Кира точно не знала, но, открыв глаза, обнаружила, что лежит на спине, упираясь макушкой в шершавый ствол дерева. Руки немели, туго связанные вместе всё тем же самым кушаком-удавкой по ту сторону берёзы. Сверху навалился Мордан, судя по крепкому запаху, изрядно пьяный. Увидев, что она открыла глаза, насильник, гнусно ухмыльнувшись, задрал выше подол сарафана. Коленом бесцеремонно раздвинул ноги, и, пыхтя, и грязно ругаясь, принялся сражаться с завязками на штанах. К счастью, в спешке умудрился затянуть их на крепкий узел.

– А-а-а-а! – Закричала, забилась Кира. – Пусти! Не тронь! Спалю-ю! Пасита-а-а! – Завизжала она, как никогда надеясь, что и правда обладает силой. Надеясь, если не боги, то хотя бы Защитник услышит, раз и так собирался искать. Жуткая мысль заставила замолчать: «А вдруг тин Хорвейг будет не против?»

Извернувшись, охотница умудрилась-таки ударить Мордана коленом.

– Сартогская сука! – Замахнулся было мерзавец.

Кира зажмурилась, сжавшись в ожидании удара пудовым кулаком. После боя у купален стало по-настоящему страшно. Теперь она здраво оценивала свои силы. Да и многое ли можно было сделать со связанными за головой руками?